Именно в такой ситуации научное сотрудничество становится, пожалуй, одним из самых устойчивых каналов взаимодействия, даже когда политические механизмы работают не в полной мере. Обмен данными, совместными наблюдениями, исследованиями климатами, мерзлоты и экологии продолжаются. Это позволяет поддерживать профессиональный диалог, а не говорить на языке политических деклараций. Мы сегодня уже слышали про научную дипломатию, несмотря на все санкции, прекращение официальных программ, проектов, заморозки их, межличностное общение продолжается, учёные не прекращают взаимодействия. По сути, научная дипломатия удерживает возможность разговора там, где другие каналы становятся ограниченными. Чтобы понять сегодняшнюю ситуацию, нужно вспомнить роль, которую сыграл Российский фонд фундаментальных исследований.

Российский фонд фундаментальных исследований был преобразован в Российский центр научной информации. На протяжении многих лет Фонд был одним из главных источников поддержки российских исследователей. Только за одно десятилетие более ста крупных проектов, начиная с мониторинга климата и заканчивая исследованием деградаций мерзлоты и экологических рисков, были реализованы в рамках деятельности РФФИ.

И очень важно сотрудничать с зарубежными коллективами. Были осуществлены программы с Финляндией, Норвегией, были реализованы такие проекты, как по углеродному балансу, по изменению ледового покрова. Эти форматы не просто про гранты, они создавали сеть личных контактов, доверие, совместные научные школы. Это инфраструктура международного взаимодействия, по сути, стала фундаментом, на котором мы сейчас продолжаем строить научную дипломатию.

Когда Фонд был преобразован в Российский центр научной информации, ставилась задача не потерять накопленные связи, экспертизу, форматы. И Российский центр научной информации стал структурой, которая эту преемственность обеспечила. Но не только. Мы постепенно перестраиваемся под новые реалии, где международное сотрудничество продолжается, но уже по другим траекториям и с другими партнерами. Сегодня мы участвуем в проектах по подготовке к Международному полярному году, работаем вместе с Институтом Российской Академии Наук по проведению международных конференций по Арктике, поддерживаем двусторонние и многосторонние программы. Через РЦНИ проходят процессы координации рамочной программы БРИКС в области науки и технологий, механизмы Евразийской ассоциации научных исследований, а также программы научного и инновационного пространства Восточной Азии.

Поддерживаются в ближней линии в рамках уже названного Бельмонтского форума. То есть, РЦНИ сейчас – это не просто архив прежних связей, а инструмент формирования и контура наручной дипломатии.

Арктическая научная дипломатия в России – это не одно учреждение, а целая система. Министерство иностранных дел обеспечивает правовую рамку и координацию Минобрнауки – стратегию и включенность в международные исследовательские циклы.

Мы знаем, активно работает Минприроды и Минвостокразвития, институты РА создает фундаментальную научную базу по океану, ледовому режиму, мерзлоте, климату. Региональные научные центры Российской академии наук, такие как корейские, польские и якутские, дают регулярные наблюдения, без которых невозможно долгосрочное моделирование. Высшие учебные заведения формируют консорциумы и экспедиции. Один только Арктический плавучий университет – это десятки исследователей, в том числе зарубежных. Другими словами, Российская Федерация сохраняет полноценную исследовательскую инфраструктуру в Арктике. Именно она позволяет вести международный диалог на равных.

Если говорить о международном блоке, старые партнерства – Северная Европа, Северная Америка сегодня практически закрыты. Но научная дипломатия не исчезла, она просто сместилась в другое географическое направление. На многостороннем уровне – это, конечно же, БРИКС. Рабочая группа по океанической и полярной науке – очень показательный пример. Встреча уже проходит не единожды. Все остальные страны БРИКС – постоянные участники. Кроме этого, уже присоединился Иран, Объединенные Арабские Эмираты, Египет, Эфиопия.

Обсуждаются экспедиции, обмен данных, инициативы по состоянию центра БРИКС в нашем институте. Таким образом, к Арктике в этих странах интерес не формальный, а реальный.

На двухстороннем уровне видим стабильные треки с Китаем, с Индией, с Бразилией, даже из ЮАР, несмотря на, конечно же, больший разговор про Южный полюс, но тем не менее.

Сегодня РЦНИ играет роль международной научной коммуникации. В нынешних условиях мы выполняем важную технологическую экспертную роль. Сегодня у нас три инструмента. Это национальная платформа научных журналов – единая система, где издатели получают полный электронный цикл, а пользователи – доступ к журналам. Второе – это национальный индекс цитирования. Это не просто база данных, это зеркало российской науки. Третье – это национальная платформа, она обеспечивает более 1200 организаций доступом к зарубежным и отечественным ресурсам даже в условиях санкционных ограничений. Все это формирует качественную информационную среду. Без нее невозможно ни качественной экспертизы, ни международные сотрудничества, ни новая консорция. Важным аспектом также научная дипломатия в нашей деятельности остается. Я уже сказал, мы являемся участниками международных программ.

Ну, что в итоге? В итоге российская отечественная дипломатия продолжает развиваться, несмотря на серьезные внешние изменения. Она стала другой, но точно не слабее. У нас есть фундаментальная исследовательская база, есть опыт международных проектов, есть новые партнеры, а также инструменты, которые позволяют сохранить профессиональный диалог, глобальный науки. Спасибо.